Родительская и многодетная общественность Алтайского края о  злоключениях  семьи Агеевых и боголюбских детях.

 

Президенту России, Председателю Госдумы, Генеральному прокурору, Уполномоченным по правам человека и ребенка, а также Председателю Синодального отдела РПЦ протоиерею Всеволоду         Чаплину, архиепископу Владимирскому и Суздальскому Евлогию

 

Уважаемые руководители!

 

         С большой тревогой родительская и многодетная общественность следит за сообщениями  СМИ  о злоключениях семьи Агеевых и детей, проживавших  в Боголюбском монастыре. Изучение этих материалов, а также опыт общения некоторых наших членов  с этим монастырем  позволяют и  вынуждают нас обратиться к Вам не только как к должностным лицам, но и как к живым людям, имеющим любимых детей, внуков и т.д.

 

         Все мы видим, как освещали и до сих пор освещают эти события многие газеты и телеканалы. Очевидный обвинительный уклон говорит о том, что были организованы массированные информационные кампании. При этом информация СМИ об истязаниях детей со стороны приемных родителей и монахинь была опровергнута в первом случае судом, а во втором четырьмя комиссиями 2009 года. Уверены, что все обвинения против супругов Агеевых и Боголюбского монастыря не только в истязаниях, но и в жестоком, ненадлежащем воспитании являются несправедливыми. Это подтверждают результаты недавней губернаторской проверки, а также прокурорской проверки по заявлениям двух бывших воспитанниц монастыря. Следственными органами установлено, что девочки находились в монастыре добровольно, без принуждения и запрета на общение, в нормальных бытовых условиях.

         О невиновности людей свидетельствуют обращения, интервью, статьи и другие материалы, приложенные к настоящему письму.

 

         Мы согласны с Л.Рябиченко (руководителем Межрегионального общественного движения «Семья, любовь, Отечество») и Т. Шишовой (сопредседателем Общественного комитета в защиту семьи, детства и нравственности, членом правления Российского детского фонда) в том, что данные кампании служат для подготовки некими достаточно мощными  силами общественного мнения и  продвижения законодательных инициатив в  сторону отнятия у родителей их естественных и конституционных  прав.

         Постепенно распространяется подход, не делающий различия между обращением с детьми со стороны их родителей и таким же обращением со взрослыми со стороны посторонних граждан. Так причинение физической боли или кратковременного расстройства здоровья своему ребенку  рассматриваются как уголовные преступления. Готовятся законы, запрещающие телесные наказания и любое давление на ребенка, под которым понимается, в том числе, повышение голоса  и запрещение того, что родители считают вредным. Создается система выявления всех отклонений (в их начальной стадии) взаимоотношений с детьми от неких норм благополучия, дальнейшей коррекции этих отклонений и приведения образа жизни людей в соответствие с этими нормами. Это революционным образом  меняет подход к семье и воспитанию детей и приводит к тому, что родители будут являться нанятыми работниками для воспитания их же детей. А всевозможным «специалистам по детям» будет виднее, как надо кормить, одевать, лечить, обучать,  наконец, просто воспитывать чьих-то детей. Смысл  их работы  будет заключаться  в том,  чтобы указывать родителям (шантажируя лишением  детей и уголовным преследованием).

 

         Мы солидарны с четой Агеевых и  родителями бывших воспитанников Боголюбского монастыря: Головченко Светланой, Горбачик Евгением, Маргулисом Михаилом, родителями-участниками митингов и пикетов в Москве и Владимире.  И хотя наша организация является светской и в ее деятельности участвуют люди разных убеждений, мы не можем не привести слова родителей  архиепископу Евлогию: «И мы, и наши дети глубоко сожалеем о том, что в настоящее время не можем вернуться в Боголюбский монастырь, где в наших детях были заложены основы духовности, патриотизма, навыки молитвы, прививались чувство ответственности и любовь к труду, сострадание к ближним. Основанное на христианских ценностях, воспитание в стенах монастыря помогло многим из наших детей пережить трудный подростковый период и надежно ограждало от соблазнов современного развращенного мира. Мы благодарны Богу, что в нашей жизни был этот светлый период, когда наши дети находились в Боголюбском монастыре, и надеемся, что и впредь эта святая обитель будет иметь возможность нести людям свет Христовой веры». 

         Подчеркнем, что практиковавшиеся в монастыре способы и формы воспитания, обучения и заботы о здоровье подопечных – это решение (за редким исключением) самих родителей, основанное на российском законодательстве и традициях. Именно родители в первую очередь имеют право оценивать, насколько справились со своими обязанностями воспитатели и учителя. Родительская общественность глубоко благодарна архимандриту Петру Кучеру, монахине Георгии Курчевской, всем монахиням, трудникам и попечителям монастыря за  самоотверженный труд по воспитанию детей и заботе о них. Недоумеваем о причинах прекращения деятельности монастыря в качестве приюта, лишения  должностей руководства монастыря.

         Просим провести проверку фактов, содержащихся в приложенных к этому письму  публикациях, а также в телепрограмме «Человек и закон» от 28 октября 2010 г, публикации FLB.Ru «Кто скрывается за скандалом вокруг бывших воспитанников приюта Боголюбовского монастыря?», видеороликов на Rutube (http://rutube.ru/tracks/3711856.html и др.), информации следственного отдела г. Кольчугино СК при прокуратуре о действиях священника  Рысева  Виталия  Германовича. В случае подтверждения фактов  просим  расследовать роль этого человека в кампании против Боголюбского монастыря, а также деятельность возглавляемой им  школы-пансиона.

         Требуем  расследовать преступное удержание  детей в этой школе-пансионе вопреки воле их единственных законных представителей – родителей и  решению епархиальной комиссии (принятому с участием  органов опеки и образования). В то время как с отца Любы Горбачик требовали справку о достойных условиях существования и договор с новой школой, а маму Ксении Головченко довели до шокового состояния, девочки  подвергались психологическому воздействию, «следственным опытам». Одним из результатов манипуляций со стороны взрослых стали некие заявления детей, написанные без присутствия родителей, вопреки желанию родителей, что является грубым нарушением конституционных прав и имеет ничтожную юридическую силу. 

         Просим руководство Русской Православной Церкви и Владимирской епархии учесть  мнение родительской общественности при принятии решений о дальнейшем участии монастыря и бывшей школы-пансиона в попечении детей и  дальнейшей деятельности архимандрита Петра, боголюбских монахинь и вышеназванного  священника. 

         Считаем, что дети в рамках проводимых расследований не должны находиться под влиянием заинтересованных лиц, не уполномоченных родителями. Убеждены в недопустимости положения, при котором дети без чрезвычайных причин изолируются от родителей. Именно родители, а не нанятые ими чиновники являются законными представителями своих детей. По результатам прокурорских проверок просим (вслед за Собором родителей России) инициировать возбуждение уголовного дела в отношении лиц, причастных к клевете на обитель.

 

         По нашим сведениям, претензии с монастырю, а фактически к родителям, сводились к тому, что образ жизни детей не соответствовал правилам, принятым в государственных учреждениях (7,5часовая продолжительность сна, несоблюдение диспансеризации и вакцинации детей, отсутствие в распорядке дня свободного времени, в рационе питания мяса, среди изучаемых  предметов информатики,  штата нанятых светских педагогов и воспитателей,  оформления зданий, медицинских полисов, паспортов нового образца, лицевых счетов в банке, неучастие в переписи населения и др.)

         Однако данные несовпадения в образе мышления и жизни людей не могут являться основаниями для вмешательства. Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Конституцией Российской Федерации, другими правовыми актами установлен порядок, при котором частная жизнь людей неприкосновенна и защищена от внимания и влияния внешнего мира. Человек имеет право жить в соответствии со своими убеждениями. Запрещено  принуждать людей к изменению их убеждений. Права и свободы детей, законными представителями которых являются их родители, не должны умаляться и могут быть ограничены только федеральным законом.

         Нет законов, обязывающих соблюдать определенный режим дня и питания, проходить диспансеризацию или вакцинацию, приглашать педагогов или воспитателей, иметь банковские счета  и т.д. Участие в переписи является добровольным. Закон о документах, удостоверяющих личность, тоже отсутствует. Более тысячелетия родители (и монастыри по их желанию) сами определяли мировоззрение и образ жизни своих детей, методы их воспитания и т.д. Именно родители знают, что лучше их детям. Так постное питание боголюбских детей  было полноценно сбалансировано на основе меню, разработанного детскими врачами, и анализы крови,  да и другие показатели у монастырских воспитанников были намного лучше, чем у их сверстников. Отказ от прививок основан на многочисленных медицинских исследованиях о вреде «конвейерной» вакцинации.

         Позиция боголюбских родителей по вопросу использования новых документов и технологий идентификации  граждан соответствует  официальным  документам   РПЦ. Например,  в Посланиях Архиерейского Собора 2004 года к Президентам России и Украины было заявлено: «Учитывая опасения многих верующих граждан, Собор призывает государственную власть принять во внимание их озабоченность при разработке новых образцов основного документа гражданина России, который, как мы считаем, не должен содержать отметку о личном коде, а также какие-либо данные, неизвестные или непонятные владельцу документа. Необходимо приложить все усилия, чтобы развитие законодательства и административной практики в сфере идентификации граждан не ущемляло их вероисповедной и мировоззренческой свободы... Мы также считаем, что власть должна со вниманием отнестись к просьбам верующих, которые, заботясь о сохранении своей богоданной свободы, выступают против обязательного присвоения им идентификационных номеров». Наконец, в Разъяснении Председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества от 6 июля 2010 года говорится, что «Русская Православная Церковь признает право людей не принимать определенных символов и технологий, разделяет серьезные опасения, возникающие в обществе по этому вопросу. Святейший Патриарх Кирилл и уполномоченные представители Церкви регулярно и небезуспешно поднимают данную тему на встречах с должностными лицами, ответственными за принятие решений в этой сфере, и доводят до них озабоченность чад нашей Церкви данными вопросами. При этом Церковь настаивает на исключительной добровольности участия людей в новых формах идентификации личности, что обычно находит понимание со стороны государства».

         Одним из последствий кампании против монастыря является попытка Министерства образования ограничить права религиозных организаций непосредственно осуществлять деятельность по содержанию, воспитанию и образованию детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Как правильно заявила руководитель юридической службы РПЦ инокиня Ксения Чернега, позиция министерства, выраженная в соответствующем письме (№06-364), противоречит действующему законодательству и может привести к прекращению такой деятельности около 50% женских и значительного числа мужских монастырей.

 

         По нашему убеждению, попытки ограничить права родителей (за исключением чрезвычайных случаев) глубоко порочны и антиконституционны.

         Всемирный Русский Народный Собор справедливо констатировал, что уровень опасности для детей в семье (пусть даже неполной или проблемной) сегодня значительно ниже, чем в любом другом пространстве жизни детей. Право родителей определять, каким должно быть воспитание их детей, гарантировано Конституцией и российскими законами. Отход от этих правовых норм, дающий возможность грубо вмешиваться в воспитательный процесс, создание дополнительных предпосылок, на основании которых можно разлучать родителей и детей, не имеет никаких нравственных оправданий и является шагом к разрушению  семьи. Усиление зависимости граждан от произвола в сфере родительских отношений и обязанностей  чревато трагическими  последствиями,  масштаб которых на сегодняшний день общество еще не представляет себе в полной мере. Эти опасения тем более основательны на фоне множества неопределенных обтекаемых терминов, позволяющих должностным лицам злоупотреблять предоставленными им полномочиями.

         Согласно заключению д.ю.н., профессора академии госслужбы при Президенте России И.Понкина (на проект представленного в  Общественной палате закона, которым «узаконивается» новая «система сопровождения семьи») вводимые правовые нормы и механизмы  являются неправомерными с точки зрения Конституции России и международного права. Фактически создается инструмент бесконтрольного и безнаказанного произвольного вторжения во внутренние дела российских семей, бесконечного их третирования посторонними лицами, апеллирующими к произвольным и субъективистким трактовкам ситуации.

         О том,  что создаваемая система подрывает презумпцию невиновности и презумпцию добропорядочности, являющиеся одними из основных принципов уголовного и гражданского права, пишут в своих работах  детские психологи И.Медведева и Т.Шишова. У всех народов во все времена предполагалось, что родители плохого своим детям не пожелают. А подозрения в умышленном причинении вреда выдвигались против родителей в самую последнюю очередь и только при наличии неоспоримых доказательств. Такого юридического термина нет, но в каком-то высшем смысле в основе семейного законодательства всегда лежала презумпция родительской любви, а не презумпция виновности родителей.

         Воспитание по своей природе очень консервативно, поскольку принципиальные новации в этой сфере слишком рискованны. На протяжении тысячелетий любящие родители не могли обойтись без такой воспитательной меры как наказание (в том числе физическое в случаях, когда не действуют слова).   Причем страдает от наказания родительское сердце порою гораздо больше, чем сердце ребенка. Родитель часто заставляет себя наказывать усилием воли, понимая, что это его долг. Ведь когда все меры словесного убеждения исчерпаны, наказание является единственным способом включить разум, простимулировать вторую сигнальную систему (по академику И.П.Павлову), вызвать охранительное торможение подкорки. Даже в зрелом возрасте бывают ситуации, когда острое состояние аффекта затмевает разум и отрезвить человека можно только физически. У детей же  кора головного мозга, отвечающая за сознание, формируется довольно долго и подкорка, отвечающая за сферу впечатлений, не всегда может быть удержана под контролем разума. В этой связи вышеназванные авторы делают вывод о том, что борьба с якобы «жестоким» отношением к ребенку  ведет к беспрепятственному растормаживанию подкорки и, в конечном счете, к погибельному (нередко в прямом смысле слова) расчеловечиванию.

 

         К сожалению, опыт  четы Агеевых свидетельствует о том, что наступление на семью продолжается. Так, по сообщениям СМИ, основанием для лишения Агеевых родительских прав послужило то, что супруги сами определяли, к какому врачу обращаться и какие врачебные рекомендации соблюдать. А недавно закончившийся суд, не найдя доказательств в том, что им изначально инкриминировалось, осудил мать на исправительные работы за «ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, соединенное с жестоким обращением с несовершеннолетними» (статья 156 Уголовного Кодекса). При этом дети Агеевых утверждали на суде, что мальчик сам опрокинул на себя чайник с водой и упал по лестнице. Представитель детей (сотрудник детского дома)  показал, что  они просятся домой, к родителям, очень скучают, никогда не говорили о том, что родители их наказывали, били, или причинили какой-либо вред. Уполномоченный по правам ребенка признал, что дети хотят к родителям, что привязанность, которую демонстрируют дети к родителям, впечатляет.

         Это дело является своего рода лакмусовой бумажкой судебной практики по статье 156 УК. Именно ссылаясь на дело Агеевых, год назад в нее были внесены поправки, предусмотрено лишение свободы за данное преступление. За прошедший год уже возбуждено много уголовных дел по этой статье по основаниям - «плохие жилищные условия, не создано условий», «грязь в доме, антисанитария», «угроза здоровью ребенка из-за отсутствия прививок» и т.д. Эту статью пытаются применить и в боголюбовских событиях: против отца Любы Горбачик, который с огромным трудом добился возврата девочки. А недавно в г. Балашиха Московской области одинокую мать обвинили в том, что ее 9-летняя дочь сама готовила и ходила в магазин, помогая ухаживать за больной раком бабушкой. Ребенка отобрали из-за антисанитарии в доме у бабушки, теперь против матери возбудили дело по ст. 156 УК РФ. Т.е. идет выработка весьма специфической судебной практики, когда понятия жестокость и насилие трактуются произвольно сотрудниками опеки, комиссий по делам несовершеннолетних и облекаются в обвинение по 156 УК РФ органами МВД.

 

         Считаем своим долгом выразить протест против этих действий. Надеемся, что Вы поступите по-человечески  и  в рамках  своей службы  примете меры по защите прав родителей.

 

25 ноября 2010 г.

 

С уважением,

 

Председатель

Алтайской краевой общественной организации

«Общественный родительский комитет»                                    О. А. Синявина

 

От имени Алтайского краевого общественного движения многодетных семей

«Много деток – это хорошо»

член движения                                                                                    Л. Н. Князева

 

 

         Приложение

 

         "Ложь до последнего слова". Отец троих воспитанников Свято-Боголюбского монастыря рассказал, что никаких издевательств над детьми там не было (http://vz.ru/society/2010/10/27/442905.html)

 

         …Газета ВЗГЛЯД попросила прокомментировать ситуацию Михаила Маргулиса – одного из родителей учеников, воспитывавшихся сначала в уже закрытом приюте, а после этого переведенных в другую школу.

         ВЗГЛЯД: Михаил, сколько ваших детей воспитывалось в Боголюбском монастыре?

         Михаил Маргулис: Я отдал в заведение всех троих детей: двух сыновей и дочь.

         ВЗГЛЯД: Насколько известно, приют монастыря не работает уже больше года. Где же обучались ваши отпрыски?

         М. М.: Они были переведены в епархиальную школу "Михали". Настоятелем заведения является иерей Виталий.

         ВЗГЛЯД: В СМИ проходила информация, что в монастыре детей чуть ли не пытали. В частности, рассказывается, что воспитанников заставляли есть соль, кланяться по 500 раз.

         М. М.: Есть соль? Что за вздор! Все это вранье. Сам Андрей Малахов сказал: попробуй съесть хотя бы пять ложек, уже будет серьезное отравление. Так что никаких пыток не было, все это ложь до последнего слова.

         ВЗГЛЯД: То есть наказаний со стороны воспитателей вообще не было?

         М. М.: Конечно, были. Но нужно соизмерять наказания. 500 поклонов не сделает даже взрослый физически сильный человек, что уж говорить о ребенке. Были наказания в 20–30 поклонов, в это я верю. Неужели я, взрослый человек, отдал бы своих детей на каторгу. Я видел сыновей и дочь каждый день, и неужели бы они не рассказали мне о том, что их заставляют делать сотни поклонов? Я бы и сам заметил их плохое физическое состояние.

         ВЗГЛЯД: Исходя из ваших слов, получается, что полученная СМИ информация надуманна...

         М. М.: Она не надуманна, это откровенная "заказуха" от верхов, которым не нравится православие, которые не хотят, чтобы дети воспитывались в христианском духе.

         Я по своему старшему сыну, который прожил в монастыре три года, вижу, каким он стал человеком – возмужал, стал настоящим защитником Отечества. В нем чувствуется дух, не то что в современных подростках. С божьей помощью он не пьет, не курит. Проблемы начались после перевода в "Михали", дети стали делать и то, и другое.

         ВЗГЛЯД: То есть новая школа детей развратила?

         М. М.: Именно так. Настоятелем епархиальной школы является отец Степан. Недавно он стал наговаривать, что ученики хотели его обворовать. Так вот его хотели от пьянки избавить. Отец Виталий и матушка его знают, что Степан пьет, а Виталий платит ему деньги. Два сапога пара.

         Наши отроки работали на строительство личного дома Степана. А недавно по телевизору я узнал, что он вообще обвиняется в педофилии. Мы и до этого слышали о нем дурное, но не хотели верить – мол, православный человек. Кстати, про избиения и пытки в "Михалях" я тоже не знаю.

         ВЗГЛЯД: Я так понял, что старший сын закончил приют Боголюбского монастыря до его закрытия?

         М. М.: Не дали закончить. Приют расформировали, всех настоятелей убрали оттуда, детей перевели в "Михали", где у них началась аморальная жизнь. В настоящее время я забрал своих детей из этого заведения. В результате старший сын полгода не учился. Сейчас он в кадетском корпусе, ему сложно восстановиться после длительного перерыва в учебе. Представьте, в какие рамки нас поставили. Младший сын и дочь сейчас находятся со мной, не учатся.

         ВЗГЛЯД: В "Михалях" невозможно было учиться?

         М. М.: Нет, конечно. Я точно знаю, что настоятель Виталий настраивал детей против родителей, против Боголюбова в целом. И он говорил это напрямую детям, они мне это рассказывали.

        

         Свидетельство матери девочки, которую заставили оговорить Свято-Боголюбский монастырь и о.Петра (Кучера): мамы Ксении Головченко-Светланы Головченко

         (http://yablor.ru/blogs/u-nee-ne-bilo-drugogo-vihoda-ey-nujno-bilo-tak-skazat/847846)

 

         Моя дочь Головченко Ксения шесть лет воспитывалась в  Свято-Боголюбском монастыре, на протяжении этого времени ребенок ни разу не пожаловался ни на плохие условия жизни, ни на грубое отношение воспитателей, ни тем более на побои или издевательства.

         Напротив, в письмах, в телефонных разговорах и при личном общении дочь рассказывала о своей жизни в монастыре только хорошее, делилась радостными впечатлениями о поездках по святым местам, рассказывала, как любит их о.Петр и матушки-монахини.

             Ксения присылала домой фотографии, на которых она всегда выглядела очень веселой и счастливой, в окружении других девочек. Когда я  находилась в монастыре, то сама имела возможность убедиться в том,  как и в каких условиях там воспитывались и обучались дети.

             В беседе с о.Петром я узнала, что на пребывание в Обители каждого  ребенка тратятся очень большие средства, девочки очень хорошо и  тепло одеты, им обеспечено полноценное натуральное питание, изобилие молочных продуктов (несколько видов сыра, творог, сметана, молоко), т.к. при монастыре существует свое хозяйство, хлеб монастырской  выпечки и др. Дети имели возможность получать школьное образование, сдавали экзамены в государственной школе.

             Видела я и отношение к девочкам воспитателей, разговаривала с  воспитательницами Ксении - Анастасией (монахиней Рафаилой) и  Натальей Ефремовой и поняла, что детей, даже когда они что-то делают  не так или проявляют непослушание не только не наказывают строго  (бьют ремнем или тем более тяпкой!), а напротив, я бы сказала даже  очень мягко и с любовью, пытаются убедить быть послушными и  исправиться.

             На территории монастыря существует медицинский пункт, в котором строго следили за здоровьем детей и реагировали на любые их жалобы  на ухудшение их самочувствия, тем более, что их регулярно  осматривали  врачи-специалисты не из монастыря, так, что если бы   кому-то из девочек повредили позвоночник, думаю это не осталось бы   незамеченным и уже получило бы широкую огласку.

             Я ознакомилась с медицинской картой своей дочери в 2009 году, когда  она гостила дома и увидела лишь то, что когда Ксения болела  (простывала) ей своевременно назначались процедуры и проводилось  лечение. Когда Ксения стала жаловаться на головную боль, ей в областной больнице по благословению матушки-настоятельницы (монахини Георгии) было сделано дорогостоящее обследование и назначено лечение.

             Все, кто знаком с нашей семьей и с Ксенией и бывали неоднократно в Обители, видели девочку всегда в хорошем веселом настроении. Девочек  поднимали на молитву не ранее половины седьмого утра, а бывало, что давали выспаться и встать попозже, поэтому и речи быть не может о том, что детей заставляли трудиться на полях до изнеможения.

            В сентябре 2009 года, когда разгорелся скандал вокруг Свято-Боголюбова монастыря, из-за того, что сбежала девочка Валя Перова, Ксения дала впервые показания против монастыря и  воспитателей. Но дома, в спокойной обстановке она призналась, что на  нее оказали психологическое давление сотрудники ювенальной юстиции и  прокуратуры. Она рассказывала, что ее гладила по спине одна из  сотрудниц прокуратуры и в ухо шептала, что и как надо сказать маме,  и подучали разговаривать со мной грубо и дерзко, учили в чем она должна обвинять меня. А когда я отказывалась верить ее клевете на  монастырь, то говорили ей, что "мама у тебя  тупая".

             Пожив дома и все переосмыслив, Ксения отказалась от своих обвинительных показаний и решила снова вернуться в монастырь, где ее с любовью и с пониманивм встретили и архимандрит Петр и все сестры.

            После того, как действие приюта при Свято-Боголюбовом монастыре было приостановлено, моя дочь вместе с другими детьми, получавшими там духовное воспитание, была переведена в Епархиальную школу-пансион  города  Суздаля.

             В последнее она говорила, что очень скучает за монастырем и за батюшкой Петром. Поэтому, когда я узнала, что моя дочь снова свидетельствует против монастыря и против своего духовного отца - о.Петра, для меня это стало полной неожиданностью и настоящим ударом. Мое мнение таково - на мою дочь снова, как и в прошлом году оказывают давление сотрудники ювенальной юстиции, которые являются  противниками православного воспитания детей, т.к. Ксения в телефонном разговоре  неоднократно повторяла, что у нее "не было  другого выхода, ей нужно было так сказать".

             Я твердо убеждена - нашими детьми умело манипулируют, и, прикрываясь борьбой якобы за права ребенка, ведут борьбу с православием. Всем, кому небезразлична судьба святой Обители и судьба наших детей,             которых нам стараются помешать воспитывать в православной вере и послушании родителям, нужно сейчас не оставаться равнодушными и защитить и Свято-Боголюбов монастырь и любимого многими духовника и  молитвенника обо всех, обращающихся к нему архимандрита Петра от клеветы ювенальщиков.

 

         Стояние за Любочку: как это было. Свидетельство очевидца …

         Татьяна Боровикова, председатель всероссийской общественной организации «Сообщество многодетных и приемных семей России «Много деток - хорошо!».  (http://www.rossija.info/view/74632/)

 

         Начало беспредела.

         2 ноября, в день рождения дочери, Евгений Горбачик приехал в школу-пансион, чтобы забрать дочь домой. Сначала его просто не пускали на территорию школы, просто не открывали замок на воротах. Мать Наталия (жена отца Виталия Рысева) по домофону велела охраннику просто прогонять Женю. Ему не давали даже увидеться с дочерью. Но он приходил снова, требовал снова пригласить администрацию, и, в конце концов, пошел и заявил в милицию о незаконном удержании дочери.

         Тогда же из Ростовской области приехала мать Ксении Головченко, Светлана Головченко с мужем и маленьким ребенком, которая тоже хотела забрать свою дочь. Но ей тоже не отдавали, и она тоже пошла писать заявление в милицию. Проехав две тысячи километров, так и не увидев дочь, она пыталась поговорить с дочерью по телефону, но та ей заявила, что у нее теперь есть новые папа и мама - отец Виталий и мать Наталья, и она отказывается от своих родителей. Мать была в шоке. Из-за всей ситуации ей стало очень плохо, и муж был вынужден увезти ее домой.

         На заявление Жени и Светланы милиция вообще никак не отреагировала. Типа это ваши проблемы, нам какое дело.

         Он снова приехал в школу, требуя вернуть ему дочь. Ему стали говорить, что нет руководства школы, надо подождать да понедельника, что у них определенный регламент, нет директора - некому принять заявление. Но это было вранье, так как в школе была завуч, которая вполне могла принять заявление и отдать ребенка отцу. Разрешили поговорить с дочерью через решетку. Отец держал руки дочери в своих, Любочка хотела обнять отца, но не могла, плакала. Пыталась ему дать 500 рублей, которые ей дали в школе-пансионе.

 

         Стена. Беззаконие продолжается.

         На третий день Женя стал просить помощи у людей, звонить знакомым. Когда подключилась общественность, снова позвали милицию. Милицию на территорию школы не пустили, сказав, что это частная собственность, закрытая территория (а почему там 3 храма-памятника и кладбище?!). Приехал начальник, которого тоже сначала не пустили, сказав что «надо согласовать с кем-то». Наконец, после долгих телефонных переговоров начальника охраны Женя прошел в школу вместе с милицией и со своим знакомым - православным юристом, чтобы увидеться с дочерью и забрать ее.

         Люба очень обрадовалась приезду отца. Жена о. Виталия Рысева наоборот старалась сделать все возможное и невозможное, чтобы не отдать девочку. В комнату периодически врывались Марина Лойко и ее мать, крича: «Люба, у тебя же есть «права», скажи, что ты никуда не поедешь!». Люба говорила следователю что «очень любит папочку, и он тоже любит меня», плакала и говорила, что поедет с отцом. Правда, при этом из ее уст звучали совершенно несвойственные детям вопросы и комментарии по поводу «прерывания учебного процесса», других вопросов вроде оформления дома и работы отца. Чувствовалось, что ее очень сильно «накачали» контраргументами, чтобы не дать уехать. Пока отец писал заявление на директора школы, мать Наталья страшно истерила, кричала. Выглядело это ужасно. Такого крика я в жизни не слышала, сразу стало понятно, почему дети в школе-пансионе называют ее «ведьма».

         Когда привели Любу, мать Наталья страшно давила на девочку, сказала что отпустит ее только тогда, если Люба сейчас сядет и напишет письмо Лукину. Только в этом случае она была согласна отпустить Любу. Она на все лады повторяла это. (Кстати, точно такая же ситуация уже была, когда родители забирали домой других двух девочек и они, чтобы только уехать, без ведома родителей, написали письма под диктовку матушки Натальи, а родителям об этом сказали только дома). В общем, был сплошной беспредел и шантаж.

         Отец сказал, что никаких писем Люба писать не будет. Мать Наталия кричала, что будет, она потребовала этого в абсолютно императивной форме, посадила Любу и стала ей диктовать. Протесты отца закончились тем, что его просто вывели и даже не дали дописать заявление о том, что он забирает дочь. Вот так, в нарушение всех прав человека, появилось «обращение Любы Горбачик к Уполномоченному по правам человека в РФ». Однако, даже после того, как оно было написано, Любу так и не отпустили.

         Зато в интернет тут же дали ложную информацию, что девочка написала «отказ от родителей». Это видимо было еще одно сатанинское изобретение матушки Наталии, взявшей на вооружение вместе с ювенальными целями скандала ювенальные технологии.

        

         Суббота. Бег на месте.

         На следующий день ситуация раскручивалась, вовлекая в свою орбиту все новых людей. С утра пытались подать заявления в прокуратуру, их в нарушение всех законов не принимали, ездили в Епархию и домой к Владыке, оставляли там прошения, чтобы Владыка Евлогий вмешался в беззаконие и благословил отпустить девочку из пансиона, но нам говорили, что его нет. В школу-пансион примчалась Яковлева, советник Уполномоченного по правам человека, сразу же вслед за ней приехали съемочные группы Первого канала и ТВ России, журналист КП Владимир. Мы попытались поговорить с журналистами и объяснить им, что происходит уголовное преступление квалифицируемое в УК как похищение ребенка, но судя по их вопросам и реакции на нас, они получили конкретное задание сделать сюжеты против нас, с позиции о. Виталия и школы-пансиона, удерживающих девочку.

         Совершенно не имеющая отношения к ситуации, советник Лукина Яковлева, еще ранее поддержавшая ложь и клевету о якобы имевшем место «жестоком обращении с детьми» в Боголюбском монастыре, стала на позицию школы и говорила, что дочь Евгения не может покинуть школу-пансион. Она придумала 1001 причину. Оказывается, ей сначала надо предоставить свидетельство о смерти матери, так как она не верит, что мать умерла. Что ей надо поехать посмотреть школу в Дивеево, где будет учиться Люба. Посмотреть условия проживания и бытовые условия (излюбленный прием ювенальщиков). Все время хотелось спросить: «Да кто ты такая? Какое ты имеешь право проводить допросы, вторгаться в чужую частную жизнь? Какое право имеешь допрашивать и давить на ребенка, чтобы она не уезжала с отцом? Давать лживые интервью, что Любочке хорошо и девочка хочет остаться в школе-интернате?»

         Приехал благочинный и, не обращая внимания на людей и на мольбы отца, прошел на территорию. По всему было видно, что он там «свой». Местные жители рассказали, что он всегда «отмазывает» отца Виталия от всех «неприятных ситуаций». Приезжали люди в форме из КДН. С нами разговаривать вообще не стали, даже письмо Жени взять отказались.

         В этот день Женю в школу-пансион так и не пустили. Он снова поехал подавать заявление об удержании его ребенка в милицию, и они с адвокатом просидели в милиции 4,5 часа, требуя встречи с прокурором и «давая показания» сотруднику, который записывал одно слово в 20 минут. В наряде милиции, чтобы пойти и освободить девочку, снова отказывали. Сказали, что завтра утром приедет начальство и «что-нибудь решит».

         Поздним вечером снова поехали домой к Владыке, надеясь встретиться и объяснить всю остроту, несправедливость и неправомерность ситуации. Владыка был дома, но в аудиенции нам отказали, предложили встретиться только в понедельник. Ситуация была совершенно тупиковая. Стена. Бег на месте. Все очень устали, замерзли, проголодались.

         Стали консультироваться с очень опытными адвокатами из Москвы и все они в один голос говорили, что необходимо еще раз подать заявление по ст. 126 похищение ребенка и ст. 286 о преступном бездействии милиции, не пресекающей длящееся преступление.

         Отчаявшийся Женя стал серьезно думать о том, как проникнуть на территорию школы-пансиона и просто забрать дочку без всяких разрешений. Думали, кому из мужчин с ним идти, кому и на чем ехать. Адвокаты сказали, что даже если его задержат, ему ничего не смогут сделать, он же законный отец, но мы, зная подлость этих людей, отговорили от «контроперации». Было написано обращение ко всем родителям и всем честным людям, в ком еще не умерла совесть. Заявления в милицию и прокуратуру решили подать снова, безотлагательно. В воскресенье люди распространили обращение, а точнее «вопль души» Жени по храмам Владимира, Суздаля с просьбой о помощи, реальных действиях.

 

         Воскресенье. Стояние. Моральная победа.

         Люди решили собраться после литургии и пойти вместе с Женей в школу-пансион, поддержать его требование отпустить девочку. Приехали женщины, казаки, молодежь и родители с детьми из разных храмов, человек 100. Ворота школы-пансиона были закрыты замком, охрана спряталась. Нам сказали, что на территории находится директор - отец Виталий Рысев и Яковлева из Аппарата Уполномоченного по правам человекам. Они также не выходили. Женщины распределили кафизмы и стали одновременно читать Псалтирь, так как нечисть этого очень боится. Люди пошли крестным ходом вокруг школы-пансиона. Стали читать акафисты. Мы решили, что если сильно молиться, все милицейские начальники и прокурор к нам сами придут и заставят открыть ворота, пропустят отца к дочери. Так потом и случилось.

         Было очень холодно, ветер пронзительный, многие даже не пообедали. Но люди стояли и молились. Сначала ничего не происходило. Потом дети отца Виталия Рысева периодически подходили к забору и выкрикивали хамские, а иногда и совершенно неприличные комментарии, даже было странно, что это «дети священника». Впрочем, после всего, что сотворил отец Виталий и его жена вряд ли стоит удивляться. Через 3 часа к воротам вышла мать Наталья и стала орать. Иначе не скажешь. Мы записали на камеру. Женю к дочери снова не пустили. Периодически приезжали журналисты, мы делали интервью, приходили и уходили люди. В течение дня приехали 8 машин милиции, к концу дня было около 50 милиционеров с дубинками, автоматами и бронежилетами. За 12 часов молитвенного стояния прочитали огромное количество акафистов, псалтирь читали не переставая. В какой-то момент подъехали милиционеры, и Женя стал их умолять, чтобы ему отдали дочь. Он даже лег под колеса милицейского уазика, чтобы они не уезжали и не способствовали преступлению. В конце концов, Жене стало плохо с сердцем и пришлось вызвать скорую помощь. Люди продолжали молиться. Периодически возникали острые конфликты с начальником рысевской охраны, который шнырял и снимал на камеру.

         Потом вышла Яковлева из Аппарата Уполномоченного по правам человека и, обозвав людей «толпой», причем раз пять подряд, прямо оскорбляя людей, стала говорить, что она свидетель, что Люба находится здесь и у нее все нормально и что девочку отдать нельзя, так как они исходят из интересов ребенка. Возмущению людей не было предела. Кто ты такая, чтобы решать за отца и за ребенка?! Ты кто такая, чтобы нарушать наши законы?! Чтобы нарушать права человека. В конце концов? Конфликт был острый. Требовали немедленно пустить отца к дочери, вместе с адвокатом и хотя бы одним представителем общественности с нашей стороны. Потом она, еще раз обозвав народ «толпой», ничего не сделав, просто ушла. Все стали спрашивать, какое она вообще имеет право там находиться, когда нас не пускают? Кто уполномочил их вмешиваться в личные дела людей? Зачем нам в России вообще нужны какие-то уполномоченные с Запада ювенальщики? Гнать поганой метлой!

         Еще часа два люди молились, страшно устали и замерзли. Уже думали, что делать дальше. Тут вдруг приехал начальник милиции и после того, как ему объяснили, что происходит, стал настаивать, чтобы отца пустили поговорить с дочерью. С Женей пошел адвокат. Разговор был очень трудный и очень длинный. На Женю давили просто танком. Любочка в присутствии 10 человек сказала, что хочет уехать с отцом. Девочку довели до слез, Яковлева устроила очередной допрос, с твердостью сотрудницы гестапо, придумывая все новые и новые аргументы, почему ее нельзя отпустить. Снова стала говорить о том, что ей сначала надо предоставить свидетельство о смерти матери (а мать умерла месяц назад на Дальнем Востоке, а то, что уже 10 лет не имела отношения к дочери на основании решения суда, это не аргумент), так как она не верит, что мать умерла. Что ей надо поехать посмотреть школу в Дивеево, где будет учиться Люба. Что срочно надо посмотреть условия проживания и бытовые условия дома, где прописан Женя, где живут его родители, какое хозяйство, что сейчас нельзя уехать, потому что уже поздно и прочую чушь. Жене дали поговорить с дочерью, но выйти на улицу им даже не дали. Закрыли металлическую дверь и ключ унесли на второй этаж. Там же стояло несколько кордонов милиции, препятствовавшие выходу из дома.

         Потом приехал какой-то большой чин в штатском, сказали, что это - начальник Следственного комитета области. Он посмотрел на людей, поющих молитвы дружно и громко, готовых стоять хоть всю ночь. Оставалась группа человек 40 самых стойких. На наши слова отдать девочку сказал, что «мы же не террористы», и прошел внутрь здания. Стали обсуждать вариант, чтобы Женя остался ночевать в школе-пансионе. Он категорически отказался, требуя уйти вместе с дочерью в приготовленную во Владимире квартиру друзей. Обсуждали, чтобы отпустить Женю с дочерью в один из соседних домов, где они могла остаться ночевать. Хотели поставить вокруг дома наряд милиции, чтобы их охранять. Потом, видимо, поняв всю абсурдность этого (охранять чтобы не убежали? от кого охранять?), тоже отказали. В итоге Женя вышел один, без дочери.

         В 12 часов ночи вслед за ним вышел штатский генерал и попросил снять осаду, твердо пообещав, что Женя завтра утром получит дочь в присутствии прокурора. Мы поверили и поехали по домам.

        

         Понедельник. День тяжелый.

         Были беседы с прокурором, который обещал, что в течение каникул они могут ехать куда угодно. Была встреча с Владыкой, который дал предписание школе-пансиону отпустить девочку с отцом. Да больно поздно.

         Теперь в дело включилась Опека и КДН, и Любочку поместили в Реабилитационный центр Мюде, где-то в Суздальском районе, около Милославского. Сначала Жене обещали, что он может ежедневно находиться вместе с ребенком. С Жени требуют кучу справок, о которых говорила Яковлева. Из школы, с места жительства, акт обследования жилищных условий, справку о доходах и т.д.

         Сегодня вторник, в Реабилитационный центр отца не допускают. Девочка в страшном стрессе. Яковлева рассуждает о правах ребенка и грубо попирает все мыслимые права человека и права ребенка быть вместе с отцом.

         Ювенальный беспредел продолжается.

 

         Боголюбово: правда и домыслы (http://pravoslav-voin.info/main/37-bogolyubovo-pravda-i-domysly.html)

 

         ..Возвращаясь к теме Боголюбского монастыря, скажем, отвечая на многочисленные вопросы, что в монастыре никого насильно не держат. Все приезжающие сюда с детьми родители жили первоначально на испытательном сроке, их знакомили с монастырским уставом, внутренним распорядком и режимом дня. Те, кого что-то не устраивало, уезжали сразу, те, кто решился остаться - писали соответствующие прошения, ребенок оформлялся на обучение в общеобразовательную школу в соседнем поселке. Если родители не имели возможности жить при монастыре, то через органы опеки и попечительства оформляли опеку на настоятельницу. Таким образом, деятельность монастыря находилась под постоянным контролем как органов образования, которые, кстати, неоднократно отмечали высокий уровень подготовки монастырских воспитанников, так и органов опеки и попечительства, которые курировали находящихся в монастыре несовершеннолетних. Но бдительнее всех педагогических комиссий был контроль со стороны родителей, тем более что далеко не все чада были из неблагополучных семей. В последнее время наоборот появилась тенденция, когда вполне благополучные родители, желая оградить подростка от соблазнов мира сего, определяли его на учебу в монастырь, и хоть насельницам это доставляло массу хлопот, приходилось все терпеть ради богоугодного дела - воспитания детей в христианской вере.

         Количество воспитанников и воспитанниц было в среднем около 35-40 детей на протяжении всего времени существования приюта. Причем ежегодно убывало по 5-7 человек и на их места столько же прибывало, и никто не видел в этом никакой проблемы. Если что-то не устраивало родителей или ребенка, то они могли в любое время заявить об этом монастырскому руководству и уехать восвояси. Кто-то из детей уезжал поступать в учебные заведения после 9 или 11 класса, а кто-то и оставался в монастыре насовсем. Как правило, из 7-8 девочек одна или две оставались в обители осознанно, достигнув совершеннолетия, остальных, можно повториться, силком никто не держал, самое большее, это могли провести назидательную беседу напоследок и сказать, что если будет в жизни сложно - можно всегда вернуться, на святых вратах обители написаны слова Спасителя: «Приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы».

         Приближаясь к теме сегодняшних обсуждений нужно отметить, что предысторией скандала вокруг обители послужило желание одной молодой девицы, единственной дочери чересчур богатых родителей, посвятить себя на служение Богу в Боголюбском монастыре. Эти родители подключили все силы к тому, чтобы дочь не смогла пребывать в обители, шантажировали всех, начиная от епархиального архиерея и кончая приютившими их дочь прихожанами. В конечном итоге их родительская любовь привела к тому, что дочь до сих пор от них где-то скрывается, т.к. они собирались пролечить ее в психушке, а от Боголюбского монастыря они пообещали не оставить камня на камне. Последнее, конечно, сомнительно, однако крови они попортили много и стояли за спиной как прошлогоднего, так и нынешнего скандалов.

 

         Еще в июне прошлого года в обители запахло грозой, поступали предупреждения о готовящейся против монастыря провокации, но конечно никто не мог подумать, что в эпицентре бури окажутся ни в чем неповинные дети, которые для кого-то станут оружием мести всему святому. В июле 2009 года в обитель несколько раз приезжала одна из бывших воспитанниц монастыря, проживавшая с родителями в г. Гусь-Хрустальный Владимирской области. Она передавала монастырским воспитанницам записки с текстом: «Девчонки, бегите, я вам помогу». Бежать надо было к ней, это понятно, а вот в чем выразилась ее помощь, выяснилось позднее. Одно из этих посланий попало к пресловутой Вале Перовой, которая и клюнула на эту удочку. Дело в том, что Валя с детства была проблемным ребенком. Ее мать, ныне покойная Татьяна Перова, приехала в монастырь со своими тремя несовершеннолетними дочерьми, средняя из которых, та самая Валя, в девятилетнем возрасте еще не училась в школе. Татьяна была больна раком, скиталась по людям, т.к. муж пил, и в Боголюбском монастыре решила остаться, чтобы устроить хотя бы судьбу дочерей. Приняв монашеский постриг, она вскоре скончалась, оформив опекунство над детьми на матушку настоятельницу. Девочки росли и учились наравне со всеми. Старшая, Евгения, намаявшись вместе с матерью по вокзалам, не захотела никуда уезжать из обители даже достигнув совершеннолетия, а вот с Валентиной начались проблемы. После очередной Валиной выходки отец Петр на монастырском совете предложил определить Валю в детский дом, но монахини пожалели девочку, как оказалось - зря. Валя потом никого не жалела, даже свою младшую сестренку, которую после Валиного побега пришлось определить в детдом.

         Как выяснилось позднее, провокацию с использованием детей готовили заранее. Еще за полгода до Валиного побега в обитель приехала женщина из Москвы с дочерьми-двойняшками, и, прожив с ними около месяца, исчезла, оставив детей на попечение монастыря. Около полугода она не появлялась, на звонки не отвечала и судьбой детей не интересовалась, а потом внезапно появилась в сопровождении милиции с заявлением о том, что монастырь отобрал у нее дочерей и насильно держит у себя, нарушая ее родительские права. Все были в недоумении, т.к. ситуация явно попахивала «заказухой», да еще дети «подкачали» - в присутствии милиции кинулись на шею отцу Петру и мать Георгии и стали плакать, что не хотят ехать домой, что им нигде не жилось так хорошо и спокойно, как в монастыре, а дома мама пьет. Выходил явный конфуз, обвинять монастырь было не в чем, и, забрав рыдавших детей, непутевая мамаша отправилась вместе с сотрудниками по делам несовершеннолетних восвояси. Как оказалось позднее, в монастырь ее с детьми засылал священник Сергий Рыбко, бывший неформал и новатор внедрения «православного рока». К этому-то священнику, с подачи о. Максима Хижего из г. Гусь-Хрустальный и «направила свои стопы» сбежавшая из монастыря Валя при помощи выманившей ее подруги. Недоброжелателям Боголюбской обители, сконцентрировавшимся вокруг о. Сергия Рыбко, нужен был живой провокационный материал, и для клеветы на обитель, и для подрыва авторитета чтимого старца архимандрита Петра, и для продвижения между делом закона о ювенальной юстиции.

         После раскрученного по Валиным обвинениям скандала, Боголюбский монастырь захлестнула лавина журналистов и всевозможных проверок - от Следственного комитета до Московской Патриархии. Естественно, никаких вопиющих нарушений они не выявили, да и не было ничего - не затем невесты Христовы шли на служение Богу, чтобы чинить беззакония. Но зато был выписан ряд предписаний, выполнить которые на тот момент насельницам не представлялось возможным. Предлагалось, например, незамедлительно оформить здание, выстроенное для воспитанниц силами монастыря, а чтобы его оформить, надо пересмотреть закон о земельной принадлежности территории федеральной трассы Москва-Нижний Новгород, т.к. часть монастырской ограды и сам корпус стоят на спорной территории. Необходимо было ввести в рацион детей мясо, хотя их питание было полноценно сбалансировано на основе меню, разработанного детскими врачами, и анализы крови, да и другие показатели у монастырских воспитанников были намного лучше, чем у их мирских сверстников. Выражалось желание нанять целый штат светских педагогов и воспитателей, на что у монастыря естественно не было средств, а в конечном итоге вообще предлагалось вынести приют за пределы обители. С этого пункта, кстати, и начинались последние десять лет обращения монастыря к властям. Ведь обители до сих пор не переданы несколько монастырских зданий, которые заняты под поселковую больницу, поликлинику, различные конторы и т.д. В здании бывшей монастырской гостиницы, а ныне на треть функционирующей поселковой больницы изначально и предполагалось устроить православную гимназию-интернат. Монастырь и до сего дня не теряет надежды осуществить это благое начинание, несмотря на все происки врагов православия.

         Итак, после полученных предписаний, администрация монастыря обратилась к родителям всех воспитанников и воспитанниц с просьбой забрать своих детей и перевести их в другие учебные заведения во избежание дальнейших нареканий на обитель. Как альтернатива, была предложена епархиальная школа-пансион в п. Михали Суздальского района, которую возглавлял священник Виталий Рысев. Незадолго до этого школу посетил президент Дмитрий Медведев, что конечно придало ей вес в глазах общественности, но как потом оказалось, это была «потемкинская деревня». Таким образом, уже в январе 2010 года в школе-пансионе проживало и обучалось 17 девочек и 17 мальчиков из числа бывших Боголюбских воспитанников. На тот момент казалось, что это лучший выход из создавшегося положения, однако вскоре многих родителей постигло глубокое разочарование, т.к. и поведение детей, и их успеваемость резко ухудшились. Кормили детей в п. Михали очень плохо: за первый месяц пребывания в пансионе дети сильно похудели, стали вялыми, начали часто болеть. Родители обратились к руководству Боголюбского монастыря за помощью, и из обители стали регулярно 2 раза в неделю привозить овощи, муку, крупы, молочные и другие продукты. Из числа родителей был назначен повар, которая готовила детям, т.к. о. Виталий не смог организовать нормальное питание. С медицинским обслуживанием было еще хуже - за здоровьем учащихся никто не следил, для заболевших детей не выдавали даже таблеток от температуры, все лекарства приходилось покупать за счет Боголюбского монастыря, в монастырский медпункт регулярно привозились на лечение все заболевшие дети. В швейной мастерской монастыря шилась форма на всех девочек и мальчиков, переведенных в пансион. Также монастырем закупались одежда и обувь, школьные принадлежности и предметы личной гигиены для детей, т.е. фактически все содержание бывших монастырских воспитанников висело на балансе обители, о чем, конечно, руководство школы-пансиона умалчивало.

         Поскольку в школе-пансионе не хватало ни воспитателей, ни учителей вместе с девочками находились две воспитательницы из числа послушниц Боголюбского монастыря, а с мальчиками - двое взрослых верующих мужчин, которые были выбраны родителями присматривать за отроками. Одного из воспитателей о. Виталий вскоре отправил из пансиона, когда тот, увидев одного отрока выпившим, начал с ним строго разговаривать. О. Виталий вступился за мальчика, объяснив, что нельзя посягать на свободу детей. В итоге второй воспитатель просто не справлялся следить за 17 воспитанниками, кроме того он выполнял различные работы на территории школы-пансиона. Пользуясь отсутствием контроля со стороны взрослых и вседозволенностью, дети стали склоняться к дурным привычкам. За духовной жизнью воспитанников никто не следил: в течение полугода многие дети вообще не причащались. Старших мальчиков о. Виталий в учебное время и в ущерб занятиям часто привлекал к различным хозяйственным работам. Так, например, один из отроков на целый месяц был отстранен от учебы, чтобы пасти и доить коров на подсобном хозяйстве о. Виталия в д. Новоселки Суздальского р-на. Другие мальчики также выполняли тяжелые физические работы на строительстве личного дома о. Виталия в тех же Новоселках, находясь постоянно в обществе рабочих, которые пили, курили, сквернословили и заставляли детей бегать в магазин за спиртным. За эту работу детям выплачивались деньги. Вус Степану, например, о. Виталий начал платить по 5000 рублей в месяц, после чего мальчика неоднократно видели сильно пьяным, и сам он об этом говорил в разговорах со своей родной сестрой. Воспитанникам был открыт свободный выход в город, имея карманные деньги, почти все подростки курили и начали баловаться спиртным. Узнав об этом, родители хотели занять детей в каких-нибудь спортивных секциях, а также нанять учителей по начальной военной подготовке, как это было во время их пребывания в Боголюбском монастыре. Но о. Виталий был против физической подготовки отроков. Учеба также оставляла желать лучшего, т.к. педагогический состав в школе-пансионе не был укомплектован. С детьми, находящимися на экстернате, никто практически не занимался, они были предоставлены сами себе. На просьбы найти учителей из числа верующих за родительские же средства о. Виталий категорически отказывался. Также было отказано и на предложение привозить для дополнительных занятий репетиторов из числа насельниц Боголюбского монастыря. О. Виталий не хотел отпускать детей к родителям даже на летние каникулы, хотя все остальные дети уезжали домой беспрепятственно. Он шантажировал родителей тем, что если кто-то заберет своего ребенка, то он уже не примет его обратно в школу. Еще при приеме в школу-пансион о. Виталий заявил, что родителям нежелательно часто посещать своих детей, т.к. это травмирует детскую психику и мешает сосредоточиться на учебном процессе. Детям же наоборот, постоянно внушалось, что родители вас бросили, вы им не нужны, они отправили вас сюда, чтобы развязать себе руки, чтобы вы им не мешали и т.п. Таким образом, у детей вырабатывалось недоверие к собственным родителям и культивировались чувства обиды и недовольства, активировалось их внимание на негативных эмоциях.

         Имел место случай, когда воспитанница Марина Лойко (девочка с неуравновешенной психикой) хотела отравить детей и воспитательницу и перед обедом налила в суп «Белизну». Одна из девочек это заметила, ЧП было сорвано, но о. Виталий оставил этот проступок без последствий и просил детей и педсостав умалчивать об этом факте. Девочка из пансиона отчислена не была, несмотря на возмущения других родителей, т.к. ее пребывание в среде детей представляло реальную опасность для всех остальных.

         Перед началом нового учебного года многие родители, узнав о неблагополучной обстановке в школе-пансионе, крайне обеспокоились и стали искать возможность определить своих детей в другие учебные заведения, а часть иногородних родителей забрали своих детей по домам. Таким образом, в сентябре 2010 года из поступивших в школу-пансион 34 воспитанников Боголюбского монастыря там осталось всего 3 мальчика и 4 девочки. Этих-то детей и было решено использовать в качестве орудия клеветы и раздора. Кому-то из родителей о. Виталий позднее проговорился, что его лучшим другом и духовным наставником является упомянутый выше участник прошлогоднего скандала священник Сергий Рыбко. Вот так попали - из огня да в полымя. По словам уехавших из пансиона учеников и их родителей, отец Виталий вместе с супругой долгое время различными способами - и лестью, и подкупом, и обманом обрабатывали детей перед их публичными выступлениями с голословными обвинениями монастырю. Как стало известно, двое мальчиков из трех отказались лжесвидетельствовать, зато двум старшим девочкам, особо отличившимся  при даче показаний и различных интервью против монастыря, который их воспитывал, кормил, обучал, одевал, лечил и т.д., заплатили по 20 тысяч. На эти деньги они купили дорогие мобильники, косметику и даже сигареты. Что ж, вольному воля. Так детей приучают к тридцати сребреникам, но не договаривают, что же становится с теми, кому их платят...

         Кроме того, администрация школы-пансиона попыталась выманить из Боголюбского монастыря и остававшихся там на обучении одиннадцатиклассниц. К ним подослали двух девочек, бывших монастырских воспитанниц, и обещали оплатить учебу в институте по окончании школы и работу в качестве воспитателей в Михалях. Повторился прошлогодний сценарий. Только у девочек были родители, которые на пятый день, с большим трудом смогли забрать своих дочерей из школы-пансиона и уехать с ними к прежнему месту жительства для окончания учебы. После этого инцидента архиепископом Евлогием было издано распоряжение, которое постановило прекратить впредь прием в обитель несовершеннолетних детей во избежание дальнейших нареканий.

         Закончить эти невеселые размышления хочется словами из обращения родителей бывших воспитанников Боголюбского монастыря к архиепископу Евлогию: «И мы, и наши дети глубоко сожалеем о том, что в настоящее время не можем вернуться в Боголюбский монастырь, где в наших детях были заложены основы духовности, патриотизма, навыки молитвы, прививались чувство ответственности и любовь к труду, сострадание к ближним. Основанное на христианских ценностях, воспитание в стенах монастыря помогло многим из наших детей пережить трудный подростковый период и надежно ограждало от соблазнов современного развращенного мира. Мы благодарны Богу, что в нашей жизни был этот светлый период, когда наши дети находились в Боголюбском монастыре, и надеемся, что и впредь эта святая обитель будет иметь возможность нести людям свет Христовой веры».

 

         «Дело Агеевых попросту абсурдно» (Лариса Павлова, адвокат Московской коллегии адвокатов, член Правления НП «Родительский комитет»)

         (http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/11/17/larisa_pavlova_delo_ageevyh_poprostu_absurdno)

 

         Мы не довольны приговором. Оправдание было лишь частичным. От 125 УК РФ (неоказание помощи) статьи прокурор вынужден был отказаться в стадии судебного заседания, еще до вынесения приговора. Сегодня суд вынес постановление в этой части. Кроме того Ларису Владимировну оправдали по 112 УК РФ статье, признали, что она не нанесла ребенку термического ожога, не поливала его из чайника горячей водой. В СМИ говорили о том, что Агееву признали виновной в истязаниях ребенка, но это не так. Обвинение в истязании также не подтверждено судом, полученные ребенком травмы единовременно 20.03.2009 г. квалифицированы как легкий вред здоровью. Суд признал Ларису виновной, это в том, что она причинила легкий вред здоровью ребенка. Кроме того, ее признали виновной в ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию, основой данного обвинения являются те же телесные повреждения ребенка.
         Лариса Владимировна утверждает, что она не виновата. Очевидцев происшествия нет. Глеб неоднократно говорил на следствии, что сам опрокинул чайник и упал лестницы. В суде он сказал то же самое. Показания его сестры Полины также о том, что Глеб опрокинул чайник и упал с лестницы. Суд пошел по пути обвинительного уклона и указал в приговоре только часть показаний ребенка, точнее, часть одного из допросов Глеба на следствии. Этот допрос на предварительном следствии оспаривается защитой, поскольку он проводился с давлением на ребенка, после неоднократного общения Глеба с прессой, негативно настроенной к его матери и уже обвинившей ее в истязании ребенка. При этом к ребенку несколько дней не допускались родители и сотрудники милиции. Допускались исключительно представители прессы. При допросе отсутствовал педагог, показания Глеба противоречивы. Все это дает основание говорить о недоверии к протоколу допроса.

         Много говорят о фотографиях Глеба. Суд признал часть графических изображений Глеба недостоверными. Однако часть изображений ребенка положил как ни странно в основу приговора. Те жуткие цифровые фото, которые до настоящего времени демонстрирует телевидение, не отражают с достоверностью состояние Глеба. Есть основания говорить о фотошопе и постановочных фотографиях. Многие врачи и свидетели по делу рассказывали на суде о том, что когда увидели Глеба, то поняли, что его травмы не так ужасны как на фотографиях, показанных по ТВ. Об отсутствии тяжких повреждений свидетельствуют и фото и съемки Глеба через неделю после травмирования, когда следов царапин, ссадин, синяков уже просто нет. О постановочности фотографий Глеба говорят кадры, где ребенок с повязкой на голове при отсутствии на ней ран. Кадры, где ребенок за день до выписки весь вымазан каким-то веществом коричневого цвета и опять-таки с повязкой на голове при отсутствии ран. Его следующее фото, через сутки с чистым лицом, сделанное в присутствие опеки также говорит о постановочном характере предыдущих фото. Всем демонстрируют снимок, где у ребенка кровавый рот. При этом не зафиксировано никаких ран во рту. Судом установлено, что часть зубов Глебу просто удалили у врача за несколько месяцев до события.

         Для признания Ларисы Агеевой виновной в ненадлежащем воспитании, сопряженном с насилием и жестокостью должны были быть установлены ее конкретные действия по надлежащему воспитанию. Таких действий не установлено. Не установлено, также какими своими действиями она причинила травмы ребенку, например, толкнула его, ударила ремнем. Полина в суде на вопрос о том, есть ли в доме ремень, сказала «да». А на следующий вопрос суда о том, зачем он, сказала: «Как зачем, - маме брюки поддерживать». Очевидцев побоев нет. Эксперты-врачи говорят о том, что повреждения ребенка характерны для падения с лестницы (по кафельным ступенькам), суд в приговоре указывает на то, что травмы ребенку нанесены путем ударов тупыми предметами. Если это края лестницы, то Лариса не виновата, если это какие-то предметы, то это предположение следствия без наличия каких-либо доказательств. Доверяя, в целом, экспертизе суд не дает оценки ее выводам в части возникновения повреждений ребенка при падении с лестницы.

         Оснований для обжалования приговора вероятно много. Сейчас до ознакомления с письменным приговором говорить о них рано. С учетом того, какая кампания была развернута против Агеевых, можно было ожидать такого приговора. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Хотя бы какое-то обвинение должно было остаться, чтобы общественности не было очевидно, что обвинения совсем надуманные.

         Мы оцениваем этот приговор как несправедливый, необоснованный и будем обжаловать его. Он вступит в законную силу только после того, как Московский областной суд примет какое-то решение в стадии кассации.

         Это дело является своего рода лакмусовой бумажкой судебной практики по статье 156 УК - ненадлежащее воспитание детей, связанное с насилием и жестокостью. Год назад были внесены поправки в статью, предусмотрено лишение свободы за данное преступление. Депутаты в обоснование необходимости ужесточения наказания по данной статье ссылались на дело Агеевых. За прошедший год уже возбуждено много уголовных дел по статье 156 УК РФ по основаниям - «плохие жилищные условия, не создано условий», «грязь в доме, антисанитария», «угроза здоровью ребенка из-за отсутствия прививок», и т.д. Так по одному из дел в г. Балашиха, Московской области одинокую мать недавно обвинили в том, что ее 9-летняя дочь сама готовила и ходила в магазин, помогая ухаживать за больной раком бабушкой. Ребенка отобрали из-за антисанитарии в доме у бабушки, теперь против матери возбудили дело по ст. 156 УК РФ. Т.е. идет выработка весьма специфической судебной практики, когда понятия жестокость и насилие трактуются произвольно сотрудниками опеки, комиссий по делам несовершеннолетних и облекаются в обвинение по 156 УК РФ органами МВД. В деле Агеевых основанием для 156 УК РФ является несчастный случай с ребенком.

         Приговор, в котором отметены основные доказательства обвинения, свидетельствует о том, что хоть какой-то здравый смысл у людей еще есть, потому что дело Агеевых попросту абсурдно.

 

         Движение «Семья, Любовь, Отечество»: «Суд над Агеевыми - суд над российской семьей в целом» (http://my.mail.ru/community/belief/52cd30197df78c15.html)

 

         15 ноября 2010 года федеральный судья Видновского районного суда Инна Кожанова огласила приговор по делу по обвинению супругов Агеевых, которое рассматривалось с 24 февраля 2010 года на двенадцати судебных заседаниях. Оглашение приговора продолжалось в течение двух часов при большом стечении СМИ, сообщает пресс-служба межрегионального общественного движения «Семья, Любовь, Отечество».

         Окончательное решение суда: А.П.Агеев полностью оправдан от всех обвинений. Агеева Л.П.оправдана частично и признана виновной в том, что причинила приемному сыну Глебу Агееву легкий вред здоровью (статья 115 УК РФ) и виновна в ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию, соединенным с жестоким обращением (ст.156 УК РФ) (т.е. фабула одна - статьи две) и приговорена к 1 году и 8 месяцам исправительных работ с удержанием 15% заработка в пользу государства.

         Предварительное прослушивание приговора позволяет судить о нем как о противоречивом, содержащим много взаимоисключающих доказательств, которые подлежат уточнению после получения текста судебного приговора, однако уже сейчас адвокаты супругов Агеевых делают ряд выводов.

         Так, вызывает вопросы применение ст. 156 УК РФ, предусматривающей наличие систематических действий, которые можно было бы оценить как недолжное воспитание, но суд не только не подтвердил наличие в действиях Агеевой истязаний ребенка, но и признал, что она не виновата в полученном Глебом термическом ожоге - ребенок сам сделал это по неосторожности в игре. Суд проигнорировал мнение экспертов о том, что телесные повреждения ребенка характерны для падения с лестницы, не установил причинно-следственной связи между повреждениями ребенка и действиями матери, и вообще не выяснил, какие именно ее действия являются преступными. Обвинение по ст. 115 УК РФ подразумевает тот факт, что Агеева столкнула Глеба с лестницы, но при этом суд не опроверг мнение эксперта о невозможности доказать наличие предварительного толчка при падении ребенка с лестницы, а дети на суде дали показания, что Глеб упал с лестницы самостоятельно, и при этом никого из взрослых рядом не было.

         Важно, что показание 4-летнего Глеба Агеева на предварительном следствии, на которое ссылается суд, получено при отсутствии установленных законом процедур: ребенку не объяснили ответственность за дачу ложных показаний, не разъясняли статью 51 Конституции РФ о том, что он имеет право не свидетельствовать против своих близких родственников, при допросе отсутствовал педагог - все это делает доказательство недопустимым.

         Прокурор, мать троих детей Оксана Кравченко, просившая назначить Агеевой наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы, заявила после приговора, что будет его обжаловать, считая слишком мягким. В свою очередь, супруги Агеевы намерены бороться за полное оправдание, поскольку приговор будет мешать в восстановлении их родительских прав на детей.

         Совет движения считает дело Агеевых модельным для продвижения ювенальных технологий в отношении семьи и призывает общественность поддержать родителей, находящихся под следствием по надуманным обвинениям более полутора лет.

         «Суд над Агеевыми - суд над российской семьей в целом, на месте Агеевых завтра может оказаться каждый, независимо от образования, социального или материального положения», - подчеркивает пресс-служба движения «Семья, Любовь, Отечество».

         Срок для обжалования приговора составляет 10 дней, поэтому для высказывания своей позиции предпочтительней будет отправка в органы власти и генеральную прокуратуру телеграмм.

 

         Протоиерей Димитрий Смирнов вступился за супругов Агеевых, которых обвиняют в жестоком обращении с приемным сыном (http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=80713&cf=)

 

         Протоиерей РПЦ МП Дмитрий Смирнов верит в невиновность супругов Антона и Ларисы Агеевых, обвиняемых в жестоком обращении с приемным сыном Глебом, и надеется на торжество справедливости. "Я в очередной раз поражен бессовестностью тех людей, которые должны быть на страже закона. Все настолько цинично извращается! Как можно призывать к тому, чтобы человеку дали срок за то, что он не совершал?!" - заявил корреспонденту "Интерфакс-религия" 9 ноября глава синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов.

         По его мнению, все аргументы обвинения в деле Агеевых "разрушены". Священник призвал "весь свой приход молиться, а кто может - приехать (на судебное заседание - "ИФ") и поддержать бедных, ни в чем не повинных людей".

         "Я ощущаю, что система не изменилась со времен Ежова. Все время действуют какие-то иные мотивы, помимо справедливости, законности. Как можно разрушать последние остатки справедливости в нашей стране! Кто тогда в ней будет жить вообще?" - задал вопрос священник.

         При этом, продолжил он, у Агеевых "еще есть какие-то ресурсы, чтобы как-то защищаться, а ведь сколько ни в чем не повинных людей лишают детей!"

         "Я понимаю, что сейчас демографическая яма, многие детдома пустеют, а нужно детей продавать на Запад - это огромный бизнес, но не таким же способом, чтобы у непьющих благопристойных родителей отнимать детей!" - заявил собеседник агентства.

         Другое дело, считает он, если бы этих детей воспитывали, "но 90% детей только в тюрьму отправлять после государственного воспитания, ладно бы умели воспитывать кого-нибудь, кроме преступников, так ведь нет - уродуют семьи".

         Отметив, что процесс над Агеевыми относится к теме ювенальной юстиции, он рассказал, что ранее участвовал в общественных слушаниях в Госдуме, где обсуждался соответствующий законопроект.

         "Там присутствовали люди из Франции и Швейцарии. Я просто не могу себе представить, чтобы во французском парламенте первый ряд занимали русские, которые бы руководили там процессом продвижения какого-нибудь законопроекта. А у нас - пожалуйста", - сказал протоиерей Димитрий.

         Следующее заседание Видновского суда Московской области по делу Агеевых назначено на 11 ноября, подсудимым будет предоставлено последнее слово.

         Как сообщалось, супруги Агеевы в мае 2008 года усыновили Глеба, 2005 года рождения, и Полину, 2006 года рождения, после чего переехали жить в частный дом в поселок Коробово Ленинского района Московской области. 26 марта 2009 года было возбуждено уголовное дело по факту причинения побоев трехлетнему Глебу. Он был доставлен в больницу с множественными повреждениями лица и тела, в том числе с термическими ожогами.

         Против его приемных родителей было заведено дело по ст.156 УК РФ (ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетними) и по ст.125 УК РФ (оставление в опасности). Супруги эти обвинения отвергают.

         По данным независимого расследования, которое провело движение "Семья, любовь, отечество" с рядом других организаций, 20 марта 2009 года, со слов сестры Глеба Полины, во время игры, доставая игрушку, завалившуюся под журнальный столик, мальчик зацепился за шнур стоявшего там электрочайника с горячей водой и опрокинул его на себя. Как пояснил позднее сам Глеб, после этого он побежал по лестнице к родителям за помощью и упал.

         Родители, обнаружив Глеба со следами травмы, стали оказывать ему помощь: обработали ранки перекисью водорода и наложили повязку. Через время, обнаружив, что кровь из ранки продолжает сочиться, отец отвез сына в травмпункт. Там в оказании помощи Агеевым отказали на основании того, что время работы травмпункта закончилось, и направили их в ДГКБ № 9 им. Сперанского. В приемном покое больницы медики уведомили отца, что обо всех случаях детского травматизма они должны сообщать в милицию.

         "В эту же ночь по необъяснимой причине, не подтвержденной состоянием ребенка и планом последующего лечения, Глебу дали общий наркоз. В беспомощном состоянии неустановленными лицами мальчика фотографировали по правилам съемки трупа, поворачивая под разными углами и открывая шпателем рот", - заявили в движении.

         По словам собеседника агентства, данные снимки сразу же были разосланы по электронным сетям и опубликованы в ряде электронных СМИ. Одна из газет провела "массированную информационную кампанию", из которой следовало, что "родители-банкиры издевались над приемным сыном", публикуя каждый день новый материал о "маме из гестапо", "маме-алкоголичке", "маме-клиенте психиатров".

         29 марта 2009 года обоих детей отобрали, и, "несмотря на незаконченное уголовное предварительное следствие, уже в июне 2009 года Агеевы были лишены родительских прав на основании того, что они не поставили детей на учет к педиатру".

 

         Нам пытаются внушить мысль о необходимости запретить наказания детей  (Татьяна Шишова, сопредседатель Общественного комитета в защиту семьи, детства и нравственности, член правления Российского детского фонда, писатель и  педагог)

         (http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/26/tatyana_shishova_nam_pytayutsya_vnushit_mysl_o_neobhodimosti_zapretit_nakazaniya_detej/)

        

         Я думаю, что очередная акция против Свято-Боголюбовского монастыря связана с тем, что сейчас стартовала кампания по принятию закона против жестокого обращения с детьми. Мне сегодня принесли газету «Метро», в которой заметка говорит о том, что в Москве набирает обороты эта кампания. Создан фонд по противодействию жестокому обращению с детьми, и, как говорит замдиректора по коммуникациям этого фонда, он преследует три цели: поднять уровень родительской ответственности; рассказать детям и родителям о телефоне доверия, а также законодательно ужесточить наказание за жестокое обращение с детьми. Они сейчас собирают подписи, чтобы заручиться поддержкой разных известных людей. В частности, говорят о том, что их поддержали Медведев, Астахов, Улицкая, по проекту которой изданы книги, учебные пособия для детей «Семья у нас и у других», в которой пропагандируется толерантное отношение к содомитам.

         Кампания эта имеет целью законодательное запрещение наказаний, поскольку Совет Европы выдвигает требование к странам-членам этой организации, чтобы они меняли своё законодательство, запретив любое телесное наказание, к которому они относят шлепки, постановку ребенка в угол и т. д. Затем идет запрет любого давления, под которым понимается и повышение голоса на ребенка, и запрещение того, что родители считают вредным, а ему хочется. Манипулируя понятием «жестокое обращение с детьми», инициаторы этой кампании, прикрываясь громкими именами, на самом деле проводят линию на полный запрет всех наказаний.

         Это все проходит совершенно в русле ювенальной юстиции и является продвижением ювенальных технологий в нашей стране. Не зря там среди целей есть внедрение телефона доверия. Но для того, чтобы общество убедить в необходимости запрещения наказаний, им нужно представить ситуацию в утрированном виде. Потому что, если сейчас просто говорить о том, что нельзя, например, детей ставить в угол или законодательно запретить шлепанье детей, то общество такие меры не поддержит. Поэтому они придумывают такие «вопиющие примеры», рассказывают о них.

         Вот и история с Боголюбовским монастырем укладывается в эту схему. Год назад Валя Перова клеветала на монахинь, обвиняя их в том, что детей в наказание заставляли делать по 1000 поклонов в день, запирали в карцере и морили голодом. Теперь говорят, что кого-то якобы «заставили съесть кружку соли» и «били тяпкой по спине». Дескать, вот какие меры наказания православные фанатики и изуверы применяют в монастыре! На самом деле подобные безобразия вообще не относятся к наказаниям, это идёт по разряду «истязание» и является, действительно, жестоким обращением с детьми и, если это имеет место, то тут положено уголовное наказание виновным. Никакой здравомыслящий человек не будет воспринимать такое обращение с ребенком как допустимое и нормальное наказание.

         Поэтому, я думаю, что вся эта клевета на Боголюбовский монастырь, которая опять началась сейчас, имеет целью  "вбросить" в общественное сознание мысль о том, что необходимо в принципе запретить наказания. Идеологи ювенальной юстиции говорят, что трудно провести грань между насилием и наказанием, поэтому, заявляют они, давайте просто запретим все наказания, тогда не будет проблемы. А с другой стороны, это, конечно же, попытка дискредитировать консервативное крыло Церкви. Кроме того, я думаю, что сейчас будут пытаться дать ход тому закону, который был разработан в недрах Министерства образования, - закона о регулировании деятельности негосударственных приютов и ужесточения государственного контроля за ними. Во время первой кампании против Боголюбово сторонники ювенальной юстиции уже заявляли, что такой законопророект существует и его необходимо принимать. Если "ювенальщикам" удастся его продавить, это положит конец попыткам православного воспитания детей и  деятельности православных приютов.

         Ведь любые ограничения, которые в православных приютах и учебных заведениях ставятся относительно нравственного поведения детей, требования по выполнению определенной церковной дисциплины и т. д., - всё это может трактоваться как «жестокое обращение с детьми». В случае принятия вышеупомянутого закона «защитники детей» получат возможность вмешиваться в деятельность приютов, выяснять у детей, действительно ли они хотят утром вставать на службу, хотят ли они поститься, где им больше нравится: в храме или на дискотеке, не страдают ли они от запрещения смотреть популярные среди детей фильмы про ведьм и вампиров, не мешают ли им самоопределиться по вопросу своей половой ориентации и так далее и тому подобное. И, конечно же, найдут недовольных. Особенно если пообещают за проявление недовольства какие-нибудь бонусы.          

         Впрочем, и без бонусов в любом сообществе можно, если хорошенько поискать, найти недовольных. Особенно в детско-подростковом, ведь так не бывает,  чтобы всё было всегда только по желанию ребенка. Такой подход отменяет сам принцип воспитания.

         Апеллируя к приоритетному праву детей, как это принято при ювенальной системе, можно выдвигать требования к приютам и православным учебным заведениям, чтобы они свои православные нормы, понятия и требования уменьшали, делали более "современными" и "толерантными". В итоге под лозунгом защиты прав детей будет  быстро уничтожено все , что было сделано с таким большим трудом, на голом энтузиазме и желании помочь народу, оказавшемуся в бедственном положении в 90-е годы, когда множество детей оказалось  выброшено на улицы, и Церковь без помощи государства налаживала работу православных приютов. Оздоровлению нравственной обстановки в стране, возрождению православной жизни будет нанесен очень большой удар. Поэтому я считаю, что православные люди ни в коем случае не должны поддаваться на провокации, надо всячески защищать Боголюбовский монастырь. Я уж не говорю о том, какой  страшный позор для России то, что шельмуется фронтовик, архимандрит Петр (Кучер)! Человек воевал, проливал за нас кровь, рисковал жизнью... И получить на старости лет вместо благодарности от потомков такую оголтелую травлю - это перед Богом венец, а для страны и для православных людей - страшный позор, если мы смолчим и не выскажемся в его защиту. Мы должны его защищать.

         Насколько мне известно, во Владимирской епархии много священников, которые стоят на стороне отца Петра. Они высказывают своё мнение, телевизионщики снимали это, но всё, что идет в поддержку Боголюбовского монастыря, замалчивается и не получает ходу. Это свидетельство тенденциозности нашей «свободной прессы». Все эти СМИ, которые шельмуют  архимандрита Петра и монастырь, по сути выполняют заказ на подрыв авторитета Церкви.

 

         Совет Европы взялся за Россию. Или право на воспитание детей надо заслужить …(Леткова Ольга Владимировна, руководитель Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности) (http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/11/23/sovet_evropy_vzyalsya_za_rossiyu/)

 

         9 ноября в Москве прошла Российско-Французская конференция «Защита детей от насилия», организованная Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка, Посольством Франции в России, Советом Европы и Детским Фондом ООН (ЮНИСЕФ).

         Конференция проходила на самом высоком уровне. В ней приняли участие Посол Франции в России г-н Жан де Глиниасти, Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, Заместитель Генерального секретаря Совета Европы г-жа Мод де Бур-Букиккио, Представитель Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в РФ г-н Бертран Бейнвель, Советник Президента РФ Вениамин Яковлев, Заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по вопросам семьи, женщин и детей Наталья Карпович, представители российских и французских министерств и ведомств, структур Совета Европы и фонда ЮНИСЕФ и многие другие. Конференция проходила в закрытом режиме: состав участников был утвержден заранее и состоял в основном из омбудсменов субъектов РФ (мероприятие проходило в рамках их Съезда), заинтересованные представители общественных объединений на нее допущены не были.

         Выступившая на конференции г-жа Мод де Бур-Букиккио сообщила, что борьба с насилием является политическим приоритетом Совета Европы, и подчеркнула, что в силу статьи 19 Конвенции ООН о правах ребенка и стандартов СЕ под насилием понимаются все формы нарушения прав детей и с особой жестокостью они нарушаются в семьях. Заместитель Генерального секретаря напомнила России о том, что она присоединилась к Конвенции ООН о правах ребенка, а также ратифицировала Европейскую социальную Хартию, и должна выполнять свои международные обязательства. Для этого необходимо привести национальное законодательство в соответствие с международными нормами (добиться запрета телесных наказаний на уровне законодательства) и выполнять не только эти международные документы, но и Европейскую конвенцию о защите прав человека, так как Европейский суд по правам человека распространяет на ребенка все права, которыми наделены взрослые люди в Европе. Она сообщила, что обязательства членов СЕ распространяются намного дальше, чем выполнение подписанных соглашений (позитивные обязательства государства), хотя и не всеми осознаются.

         Вслед за ней практически все иностранные выступающие повторяли, что любое нарушение прав ребенка является насилием над ним и что основной источник угрозы для детей - это его семья.   Назывались физическое, психическое, духовное насилие, пренебрежительное отношение, плохое обращение, лишения и наказания в воспитательных целях, в т. ч. с целью дисциплинировать детей, а также невнимание к ребенку, конфликты родителей и пр. Говорилось о том, что надо вовлекать больше детей в эту кампанию, разъясняя им их права.

         Особенной жесткостью отличалась речь Ведущего эксперта Совета Европы по вопросам правосудия, ориентированного на соблюдение прав ребенка, г-жи Анке Вандекеркове, которая заявила, что любое нарушение прав ребенка уже является насилием над ним и что ее всегда возмущает, когда право ребенка на личную жизнь не воспринимается всерьез. По ее словам, правосудие по отношению к детям - более широкое, чем ювенальная юстиция, так как речь идет обо всех правах ребенка, которые у него такие же, как и у взрослого, и дети должны иметь доступ к органам правосудия, чтобы непосредственно обращаться с жалобами на нарушения их прав. Она сослалась на практику ЕСПЧ и специальные предписания СЕ по данному вопросу.

         Представители Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в своих директивных выступлениях указывали на то, что в Российской Федерации нет механизма, позволяющего обнаруживать случаи насилия над детьми в семьях. Поэтому России нужна глобальная система, которая будет заниматься координацией всех служб в этом направлении и осуществлять превентивные меры. Было также указано на необходимость создания национальной системы сбора данных в отношении детей.

         Выступающие с Французской стороны делились своим опытом и отмечали, что борьба с насилием в России должна стать приоритетом ее государственной политики, построенной по французскому образцу.

         Иностранные выступающие выражали надежду, что теперь, с помощью Совета Европы, дела по борьбе с насилием в отношении детей в российских семьях пойдут куда лучше.

         Вслед за западными коллегами, выступающие с российской стороны повторяли, что в России нужна система раннего выявления семейного неблагополучия и для этого необходимо ввести систему государственного сопровождения семьи, а также создать банки данных, в т.ч. в органах полиции, о людях, которые не привлекались к ответственности, но у которых были замечены проблемы с детьми. Для этих целей необходимо принять ряд законов: об усилении наказаний за насилие в отношении детей, об автоматическом лишении родительских прав осужденных матерей, о государственной системе сопровождения семьи и т.д.

         Заметим, что создание баз данных на неблагополучные семьи выходит за пределы полномочий органов полиции и заставляет их заниматься антиконституционной деятельностью по сбору и использованию информации о частной жизни граждан, не находящихся в конфликте с законом, попирая конституционный принцип презумпции невиновности. Что же касается сопровождения семьи, то существующий в настоящее время проект «Государственная система сопровождения семьи в России», хотя формально и провозглашает необходимость сохранения и поддержки семьи, на самом деле представляет собой ювенальную систему западного образца, когда всевластный и никому не подотчетный федеральный координационный орган по вопросам семьи и детей вправе через свои органы (КДН и ЗП) давать обязательные предписания родителям, невыполнение которых влечет лишение родительских прав, то есть является органом превентивного правосудия вместо ювенальных судов, которые в нашей стране не прошли по причине активного протеста населения.

         Выступившая на конференции Председатель Правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, Марина Гордеева сообщила о том, что в настоящее время предпринята национальная информационная кампания против жестокости к детям, в которую вовлечены различные политические структуры. При этом Гордеева отметила, что обеспокоена остротой обсуждения этой темы, мол, «находятся сторонники говорить, а не нарушаются ли при этом права родителей и есть ли вообще у детей права?». Фондом подготовлена программа «Защитим детей от неблагополучия», которая включает раннюю профилактику насилия в семьях. Ею также был назван целый ряд аналогичных программ, запущенных в регионах, по которым Фонд работает на основании соглашений, подписанных местными властями.

         Президент Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Марина Егорова заявила о том, что «пренебрежение нуждами и правами детей укладывается в понятие жестокого обращения с детьми». Она также сообщила о том, что в настоящее время выработаны механизмы противодействия жестокому обращению с детьми, основной подход которых построен на выявлении семей на ранней стадии неблагополучия. Выявлением занимаются детские поликлиники, детские сады и вся детская инфраструктура. Нужно только определить, куда направлять эти сведения. По мнению Егоровой, чем раньше государство вмешается в семью, тем больше у него будет возможности защитить детей от жестокого обращения.

         Лишь в речи эксперта Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка Галины Семьи прозвучал вопрос о том, где граница между жестоким обращением и воспитанием? В то же время Галина Семья обратила внимание на конфессиональный аспект воспитания на примере Боголюбовского монастыря. Пост и молитва, а также соблюдение детьми, находящимися в монастырях, специфического режима, теперь могут быть признаны жестоким обращением с ними.

         Директор Центра «Озон» Евгений Цымбал ответил на вопрос Галины Семьи, что жестокое обращение с детьми отличается от воспитания воздействием. Если есть какое - либо воздействие на ребенка, то это насилие, и никак иначе. Он также сказал: «Не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. И это право надо еще заслужить!».

         Именно против такого подхода еще в апреле с.г. выступил Межрелигиозный Совет России, в заявлении которого говорится: «Подчас ювенальные суды и заинтересованные представители государственных служб буквально вынуждают детей клеветать на родителей, воздействуя своим авторитетом на неокрепшую психику ребенка. Нередко чиновники грубо вмешиваются в процесс воспитания, не позволяя родителям определять меру соблюдения ребенком бытовой и религиозной дисциплины, приучать его к труду, ограждать его от неверных и опасных поступков - даже тогда, когда такое ограждение в силу малого возраста ребенка должно быть физическим. Нам видятся опасными любые меры, которые бы позволили чиновникам вмешиваться во внутреннюю жизнь семьи, в ее мировоззрение и образ жизни, в кровную связь родителей и детей».

         На прошедшем 30 октября с.г. митинге на Болотной площади, где по официальным данным присутствовало более 2000 человек, среди требований собравшихся были выдвинуты следующие: «Требуем прекратить внедрение ювенальных технологий, направленных на лишение родителей возможности воспитывать своих детей в соответствии с собственным мировоззрением и традицией. Требуем прекратить начавшееся повсеместное привлечение родителей к уголовной ответственности за «жестокое» воспитание своих детей, когда под этим понимаются практически любые меры воспитательного воздействия. Требуем не допустить принятия готовящегося проекта федерального закона о запрете домашних наказаний и ужесточения уголовной ответственности родителей за его нарушение. Считаем это основой для последующих репрессий против семей и основанием для массового изъятия детей. Требуем прекратить антиконституционный сбор информации о частной жизни граждан с использованием «паспортов здоровья школьника» и незаконного анкетирования детей без согласия родителей и законных представителей, сбор доносов детей на родителей и учителей через телефоны доверия, службу омбудсменов. Требуем прекратить продолжающееся изъятие детей из семей без достаточных законных оснований».

         На конференции некоторые региональные омбудсмены выразили обеспокоенность тем, какие плоды уже сейчас приносит начавшаяся в России кампания по противодействию жестокому обращению с детьми. К примеру, говорилось о том, что официальное дознание по каждому случаю обращения в травмпункт с ребенком и повсеместное возбуждение уголовных дел из-за любой царапины, о которых в обязательном порядке теперь информируют врачи, привело к массовым отказам от приемных и подопечных детей и акциям родительского протеста на местах.

         На вопрос о том, является ли детский телефон доверия анонимным, французы ответили, что пока один человек отвлекает ребенка на разговоры, другая группа вычисляет место его нахождения и сразу же выезжает.

         Примечательно, что на вопрос французской стороны, какие НКО в России участвуют в защите детей, присутствующие не могли назвать никого, кроме омбудсменов по правам ребенка. Впоследствии с трудом назвали Всероссийскую ассоциацию медиаторов (заинтересованное профессиональное объединение) и фонд НАН («Нет алкоголизму и наркомании») скандально известного лоббиста ювенальной юстиции и легализации наркотиков Олега Зыкова. Вместо Зыкова на конференции присутствовал Надар Хананашвили и сообщил о том, что теперь его организация называется «Ассоциация благотворительных фондов». Он назвал еще Общероссийский детский фонд, видимо, позабыв, что этот Фонд, разобравшись в вопросе, пересмотрел свое отношение к ювенальной системе и обратился к Президенту РФ с протестом против ее введения.

         Получается, что у сторонников ювенальной системы нет общественных сил, на которые они могли - бы опираться, проводя соответствующие реформы.

         Конференция завершилась выступлением Павла Астахова, который сообщил, что теперь у нас есть мудрый руководитель - Совет Европы, ориентируясь на который как на маяк, Россия выйдет на светлый путь. Представители Совета Европы тоже выразили надежду на полное взаимопонимание с Россией, связывая это с тем, что Павел Астахов назначен национальным координатором от РФ в Совете Европы по защите прав детей и ликвидации всех форм насилия в отношении детей. Видимо, в благодарность за новую высокую должность, российский омбудсмен наградил Заместителя Генерального секретаря Совета Европы г-жу Мод де Бур-Букиккио медалью и призвал всех присутствующих вслед за ним подписаться под разработанной ею программой против насилия в семье. Он также предложил создать постоянно действующую российско-французскую комиссию по данному вопросу.

         На следующий день детские омбудсмены в рамках своего Съезда отправились на круглый стол, где представители детского фонда ООН ЮНИСЕФ продолжили обучать их борьбе за права российских детей.

         А уже 27-28 ноября 2010 года Уполномоченный РФ по правам ребенка совместно с партией «Единая Россия» проведет в рамках реализации социального проекта «защита детей» в г. Санкт Петербурге Всероссийский форум «Защита детей. Модернизация Государственной семейной политики 2010-2020 гг.», основные цели и задачи которого: обсуждение инновационных проектов в области детства и семейной политики; презентация данных проектов для последующего внедрения в практику; выход на конкретные законодательные инициативы; создание Ресурсного центра решения социальных вопросов в сфере детства и семейной политики.

         Не приходится сомневаться, что управляемые напрямую из-за границы, являясь фактически подразделением Совета Европы, наши детские омбудсмены в союзе с заинтересованными структурами и фондами, искоренят все без исключения формы насилия над детьми, сумеют защитить детей от собственных родителей и оставить их без всякого семейного окружения.

         На конференции было оставлено без должного внимания выступление Администратора и Председателя Комиссии по вопросам детства ЮНИСЕФ г-жи Фабьенн Кирьо, которая, выступая по вопросу ранней профилактики, рассказала о том, что на Западе насилие часто исходит от самих детей, особенно от девочек. По ее словам, подростки 15-16 лет сопротивляются власти, полиции, часто нападают на людей. Доклад был настолько шокирующим, что даже переводчик, не выдержав, ужаснулся. Г-жа Фабьенн Кирьо сообщила, что это результат слишком либерального отношения родителей и что нужно быть менее толерантными. Но, по словам докладчика, ЮНИСЕФ настаивает на том, что до 18 лет - это дети. Необходимо подумать над причинами этого явления, заключила она.

         Вот и нам необходимо подумать, нужно ли России копировать столь сомнительный опыт других стран, который приводит в ужас самих европейцев. И если либеральная Европа не видит иных путей защиты детей, как только разрушить их семьи, лишить родителей всякого авторитета в глазах детей, то Россия с ее многовековыми духовными традициями вполне могла - бы предложить свой, альтернативный вариант, построенный на уважении к родителям и презумпции их добросовестности, на котором зиждется все национальное семейное законодательство. Ведь лучший способ профилактики - это нравственное воспитание в здоровой благополучной семье. С этого и надо начинать.

        

         А также см.:

 

         - "История с побегами детей понадобилась для протаскивания ювенальной юстиции". Беседа с представителем  Свято-Боголюбского монастыря по связям с общественностью инокиней Антонией (Давидковской) (http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=80680&cf=)

         - «Не вовлекайте детей в грязные игры взрослых!». Беседа с руководителем отдела религиозного образования и катехизации Владимирской и Суздальской епархии священником Сергием Мининым.

(http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=80604&topic=669)

         - Обращение Патриарху Московскому и Всея Руси Кириллу от прихожан Свято-Боголюбовского монастыря,  родителей детей, которые были воспитаны при Свято-Боголюбовском монастыре. (http://www.rosbalt.ru/2010/10/28/784989.html)

         - Сообщение о митинге 04.11.2010  на Соборной площади г. Владимира (http://wladimir.su/news.html?id=1288877100)

         - Ветераны ВОВ  просят Президента пресечь поток клеветы на Боголюбский монастырь. Ветераны Великой Отечественной войны просят Патриарха Кирилла Первосвятительского заступничества за архимандрита Петра (Кучера) (http://www.ruskline.ru)

         - И др.